Пазл сложился

Мы поговорили с единственной в той шестерке женщиной . Айжан ТУРЛЫБЕКОВА вместе с супругом и тремя сыновьями живёт в Талдыкоргане. Сейчас ей 43, и она наконец может рассказывать о болезни в прошедшем времени. И если сжать девять лет её жизни и переживаний до нескольких предложений, то получится история, похожая на тысячи других.

Проблемы начались в 2015 году: высокий креатинин, скачки давления, усталость вечная, отеки. Думала, это последствия третьих родов: организм приходит в себя, перестраивается, да и набрала вес сильно, пока вынашивала ребёнка. Оказалось, это почки, и все настолько плохо, что после очередных анализов Айжан на скорой увезли в больницу — креатинин зашкаливал.

- 23 февраля 2016 года мне поставили катетер и в первый раз положили на аппарат гемодиализа. Другая жизнь началась с диагноза хроническая почечная недостаточность пятой степени и вопроса врача: “Ты понимаешь, что это навсегда?” — вспоминает. — Не понимала. Первый год я психологически проходила все стадии от отрицания до принятия. В конце концов решила воспринимать походы на диализ (три дня в неделю по четыре часа на аппарате) как работу, ещё одну, помимо преподавания в Казахстанско-Американском университете, где я на тот момент читала лекции по журналистике.

- На шестой год я поняла, что мне становится тяжело ходить, не говоря уже о том, чтобы что-то делать. Я уволилась с работы, и мы с семьей приняли решение вернуться из Алматы в Талдыкорган, откуда родом мой супруг, — этот период стал переломным в жизни Айжан и её близких. — Чувствовала себя все хуже. Знала, что рискую каждый день. Мои дети после диализа встречали меня со страхом (слава богу, уже могу говорить “встречали”) и присматривались: как там мама себя чувствует?

***

Именно тогда наша героиня стала задумываться о пересадке. Муж Айжан Аманжол ТУРЛЫБЕКОВ, с которым они вместе 20 лет, сказал сразу: “Я готов отдать тебе почку!”. Но только желания мало: донор и реципиент должны совпадать по группе крови и иметь тканевую совместимость.

Часто у супругов, особенно если у них есть общие дети, с этим возникают проблемы. В организме женщин вырабатываются антитела, которые могут отреагировать на пересаженный от мужа орган. Это чревато отторжением и осложнениями.

Аманжол не подходил Айжан ни по группе крови, ни по совместимости. Можно было сделать, как говорят врачи, несовместимую трансплантацию (есть нужные технологии), но все равно это было слишком рискованно.

Женщина знала, что в мире проводят перекрестные пересадки. Это метод, когда доноров и реципиентов из разных пар меняют местами, пытаясь найти максимальную совместимость.

Год назад первую перекрестную трансплантацию почки взрослым провели в Национальном научном центре хирургии им. А. Н. Сызганова в Алматы. Потом сделали ещё несколько операций.

Руководитель отделения трансплантации почек, урологии и нефрологии наццент­ра Ислам МАДАДОВ рассказывает, что в клинике ведут свой лист ожидания на перекрестную трансплантацию для пациентов, доноры которых не подходят им по группе крови и по иммунологическим тестам на тканевую совместимость.

Сейчас такой список начинают формировать по всей стране. И это хорошо. Чем больше таких пар, тем выше шансы найти среди них донора и реципиента, которые будут подходить друг другу.

***

17 февраля 2025 года Айжан позвонил её лечащий врач из Наццентра хирургии им. А. Н. Сызганова. Сказал, что появилась возможность сделать перекрестную пересадку почки. Первая пара: Айжан и Аманжол, вторая — молодой человек из Шымкента по имени Олжас и его тетя, которая согласилась стать донором для племянника.

В каждой паре нет идеальной иммунологической совместимости, но если поменять доноров местами, совпадение становится практически стопроцентным.

- Я ходила окрыленная. Казалось, наконец свершится, — делится эмоциями Айжан. — Но во время обследования у тети Олжаса выявили проблемы с серд­цем, и ей отказали в операции. Руки опустились, я ревела весь день. Думала, что это последний шанс и мы его упустили. Понимаете, мне не так просто найти донора. У меня первая группа крови — я идеальный донор, но проблемный реципиент.

Но Айжан все же повезло. Примерно через неделю снова позвонили из больницы — нашелся третий реципиент, молодой мужчина из Тараза, который год жил благодаря процедуре гемодиализа и ждал пересадку (он просил не указывать в материале его имя). Донором молодого человека должен был стать его дядя Талап. Они подходили друг другу по группе крови, но у них не было стопроцентной тканевой совместимости. И тогда врачи рассмотрели вариант перекрестной трансплантации и нашли идеальный вариант не для двух, а сразу для шести человек и совместили пары так, чтобы они как можно лучше подходили друг другу по всем параметрам!

В итоге операции могли сделать ещё двум нуждающимся пациентам — Айжан и тому самому Олжасу. Он вместо тети нашел другого донора — своего брата, но опять у них не было стопроцентной совместимости.

- Все настолько переплетено, что трудно сразу объяснить. Без третьей пары не смогли бы сделать операцию ни мне, ни Олжасу. Они были нам нужны. И я очень благодарна Талапу-ага и его племяннику! Я знаю, когда им предложили перекрестную пересадку, мужчины согласились, сказав: “Мы хотим, чтобы как можно меньше людей оставались привязанными к аппарату гемодиализа”.

Как только мы трое поменялись донорами, совпали группы крови и возникла практически идеальная тканевая совместимость. Это заслуга наших врачей! — женщина говорит о своей операции практически как о чуде.

***

Муж Айжан отдал свою почку Олжасу, женщине пересадили орган Талапа-ага, а донором для мужчины из третьей пары стал брат Олжаса. Вот такая сложная схема. Выпади из неё хотя бы одно звено, вся цепочка тут же могла рассыпаться.

- Первое время мы немножко со страхом смотрели на эту историю, даже не разговаривали. По сути, мы чужие люди, но теперь мы стали как родные. Мы одна семья: созваниваемся, узнаем о самочувствии друг друга, — улыбается женщина. — Особенно за нас переживают доноры. Мы все счастливчики, по крайней мере, я точно. Могла бы ждать подходящего донора годами, но по­явилась третья пара, и все сложилось. Я безумно рада!

- Тройная перекрестная пересадка в общей сложности длилась 12 часов. Большая команда врачей работала. Всюду об этом писали. А что вы чувствовали в день операции?

- Волновалась страшно и успокоилась, когда первого донора забрали. До последнего переживала: а вдруг кто-то откажется? И ещё... Мы шли на операцию вдвоем с мужем. Мало ли что могло произойти? Поэтому я очень волновалась за детей — нашему старшему сыну всего 18 лет. Но я полностью доверилась докторам, которые убеждали: все будет хорошо.

- Прошел месяц после операции. Что сейчас чувствуете?

- Я приехала домой после выписки и осознала, что последние девять лет не совсем жила, даже долгосрочных планов не строила. Каждый новый год считала, что может все закончиться. Сейчас появилась надежда на будущее. Я радуюсь каждому дню и мелочам, на которые другие не обращают внимания. Считаю, что мою жизнь, да и не только мою — моих детей, спасли врачи…

Оксана АКУЛОВА, Алматы